Когда-нибудь у меня родится сын, и я сделаю все наоборот. Буду ему с трех
лет твердить: "Милый! Ты не обязан становиться инженером. Ты не должен быть
юристом. Это не важно, кем ты станешь, когда вырастешь. Хочешь быть
патологоанатомом? На здоровье! Футбольным комментатором? Пожалуйста!
Клоуном в торговом центре? Отличный выбор!>
И в свое тридцатилетие он придет ко мне, этот потный, лысеющий клоун с
подтеками грима на лице и скажет: "Мама! Мне тридцать лет! Я клоун в
торговом центре! Ты такую жизнь для меня хотела? Чем ты думала, мама, когда
говорила мне, что высшее образование не обязательно? Чего ты хотела, мама,
когда разрешала мне вместо математики играть с пацанами?"
А я скажу: "Милый, но я следовала за тобой во всем, я не хотела давить на
тебя! Ты не любил математику, ты любил играть с младшими ребятами". А он
скажет: "Я не знал, к чему это приведет, я был ребенком, я не мог ничего
решать, а ты, ты, ты сломала мне жизнь" - и разотрет грязным рукавом помаду
по лицу. И тогда я встану, посмотрю на него внимательно и скажу: "Значит
так. В мире есть два типа людей: одни живут, а вторые ищут виноватых. И если
ты этого не понимаешь, значит, ты идиот".
Он скажет "ах" и упадет в обморок. На психотерапию потребуется примерно пять
лет.
Или не так. Когда-нибудь у меня родится сын, и я сделаю все наоборот. Буду
ему с трех лет твердить: "Не будь идиотом, Владик, думай о будущем. Учи
математику, Владик, если не хочешь всю жизнь быть оператором колл-центра".
И в свое тридцатилетие он придет ко мне, этот потный, лысеющий программист с
глубокими морщинами на лице и скажет: "Мама! Мне тридцать лет. Я работаю в
<Гугл>. Я впахиваю двадцать часов в сутки, мама. У меня нет семьи. Чем ты
думала, мама, когда говорила, что хорошая работа сделает меня счастливым?
Чего ты добивалась мама, когда заставляла меня учить математику?"
А я скажу: "Дорогой, но я хотела, чтобы ты получил хорошее образование! Я
хотела, чтобы у тебя были все возможности, дорогой". А он скажет: "А нахрена
мне эти возможности, если я несчастен, мама? Я иду мимо клоунов в торговом
центре и завидую им, мама. Они счастливы. Я мог бы быть на их месте, но ты,
ты, ты сломала мне жизнь", - и потрет пальцами переносицу под очками. И
тогда я встану, посмотрю на него внимательно и скажу: "Значит так. В мире
есть два типа людей: одни живут, а вторые все время жалуются. И если ты
этого не понимаешь, значит ты идиот".
Он скажет "ох" и упадет в обморок. На психотерапию потребуется примерно пять
лет.
Или по-другому. Когда-нибудь у меня родится сын, и я сделаю все наоборот.
Буду ему с трех лет твердить: "Я тут не для того, чтобы что-то твердить. Я
тут для того, чтобы тебя любить. Иди к папе, дорогой, спроси у него, я не
хочу быть снова крайней".
И в свое тридцатилетие он придет ко мне, этот потный, лысеющий режиссер со
среднерусской тоской в глазах и скажет: "Мама! Мне тридцать лет. Я уже
тридцать лет пытаюсь добиться твоего внимания, мама. Я посвятил тебе десять
фильмов и пять спектаклей. Я написал о тебе книгу, мама. Мне кажется, тебе
все равно. Почему ты никогда не высказывала своего мнения? Зачем ты все
время отсылала меня к папе?".
А я скажу: "Дорогой, но я не хотела ничего решать за тебя! Я просто любила
тебя, дорогой, а для советов у нас есть папа". А он скажет: "А нахрена мне
папины советы, если я спрашивал тебя, мама? Я всю жизнь добиваюсь твоего
внимания, мама. Я помешан на тебе, мама. Я готов отдать все лишь бы хоть
раз, хоть раз, понять, что ты думаешь обо мне. Своим молчанием, своей
отстраненностью ты, ты, ты сломала мне жизнь", - и театрально закинет руку
ко лбу. И тогда я встану, посмотрю на него внимательно и скажу: "Значит так.
В мире есть два типа людей: одни живут, а вторые все время чего-то ждут. И
если ты этого не понимаешь, значит ты идиот".
Он скажет "ах" и упадет в обморок. На психотерапию потребуется примерно пять
лет.
Этот текст - хорошая профилактика нашего материнского перфекционизма -
стремления быть идеальной мамой. "Расслабьтесь! Как бы мы не старались быть
хорошими мамами, нашим детям все равно будет что рассказать своему
психотерапевту: